Путь безнадежного - Страница 99

– Пускай задают, не страшно. – Рустам слабо улыбнулся и положил Тренту руку на плечо: – А вот за Дайлина спасибо.

Трент внимательно посмотрел ему в глаза и, внезапно усмехнувшись, шутливо отдал честь:

– Рад стараться, СЭР!

Рустам улыбнулся уже более широко и искренне и, обняв молодого целителя за плечи повел его к их костру. Каким бы тяжелым этот день ни был, он все-таки закончился…

Эпилог

На главной площади некогда процветавшего города Норфолда выстроились полки завоевателей. В полном боевом облачении, в вычищенных до блеска доспехах, под боевыми знаменами застыли ровные, безупречные шеренги. Эльфийские лучники, гномья тяжелая пехота, рыцарская конница знатных эльфийских баронов – они разбили людей на Мальве, покрыли свои имена славой, уничтожив прославленную глинглокскую армию, они обогатились, разграбив богатые северные провинции некогда грозного соседа, желание еще большей славы и богатства по-прежнему пьянило их души, но в этот солнечный день лица их были мрачны. По широкому коридору, вдоль закованных в тяжелый металл рядов, под прищуренными презрительными взглядами провели их бывшего сослуживца.

Гномий капитан при полном параде, но лишенный оружия, под конвоем прошел по оставленному специально для него широкому проходу, не поднимая головы и судорожно стискивая зубы.

На высоком деревянном помосте, где раньше восседал граф Норфолд в окружении своих домочадцев, ныне установили два золотых трона. Два могучих союзника – эльфийский герцог Эландриэль и король гномов Торбин – сидели рядом, рука к руке, окруженные своей блистательной свитой.

Стража довела гномьего капитана до помоста и заставила опуститься на колени. Разом забили барабаны, затрубили боевые трубы, и площадь наполнилась грозным ожиданием. На площадь вышли два гнома в бурых, цвета запекшейся крови, балахонах. Лица их были закрыты масками, а за спиной висели огромные, страшные топоры. При их появлении гномьи гвардейцы, конвоировавшие капитана, отошли в сторону. Гномьи палачи встали за спиной у по-прежнему стоявшего на коленях капитана и положили ему руки на плечи. Почувствовав их зловещее прикосновение, несчастный капитан вздрогнул и до крови закусил губу.

Барабаны замолчали, трубы умолкли, и на помост вышел важный суровый гном в блестящих золотом одеждах. Он неспешно развернул бумажный свиток, и сильный, звучный голос полетел над заполненной войсками площадью:

– Капитан королевского полка тяжелой пехоты Асбьерн Рыжебород военным судом под предводительством могучего короля Торбина и светлого герцога Эландриэля приговаривается за нерадивое исполнение приказа о воссоединении с полком капитана Ангейро, для последующего уничтожения глинглокской армии генерала Глинбора, к лишению рыцарского достоинства.

Палачи подняли капитана на ноги и сорвали с его груди золотую цепь. Двое гномьих гвардейцев вынесли щит с родовым гербом Асбьерна Рыжеборода, и один из палачей сильным ударом топора рассек его надвое. Капитан Асбьерн низко опустил голову, стыд жег ему глаза, а липкий страх иссушал измученную душу.

Королевский судья тем временем продолжал зачитывать приговор:

– За позорное поражение воинов вверенного ему полка в Лингенском лесу к лишению капитанского звания и разжалованию в солдаты.

Палачи сорвали с Асбьерна Рыжеборода капитанские знаки отличия и сняли с него капитанский пояс с золотой застежкой. Разжалованный капитан еще ниже опустил голову, но про себя невольно перевел дыхание. Наказание было жестоким, но в глубине души проштрафившийся капитан опасался большего.

Однако королевский судья не закончил зачитывать приговор, он лишь сделал небольшую паузу. Дождавшись, когда палачи выполнят свою работу, судья громогласно прочистил горло и сурово прогремел громом среди ясного неба:

– За скверное обучение вверенных ему воинов, приведшее к позорнейшему эпизоду, а именно к уничтожению двух пулов тяжелой пехоты одним пулом копейщиков из числа безнадежных, Асбьерн Рыжебород приговаривается к смертной казни. Приговор будет приведен в исполнение немедленно!

Асбьерн вздрогнул и впервые за это время поднял голову, лицо его исказила страшная гримаса, и, прежде чем палачи успели что-либо предпринять, он упал на колени и, простирая руки к королю гномов, взмолился:

– Ваше величество, пощадите! В этом нет моей вины! Меня там даже не было, во всем виноват капитан Ангейро!

Палачи крепко обхватили его за плечи и замерли, ожидая дальнейших распоряжений королевского судьи. Судья, прежде чем что-либо произнести, обернулся к венценосным особам, ожидая их реакции на слова осужденного капитана.

Король Торбин при этом недовольно поморщился и искоса посмотрел на своего союзника герцога. Надменный эльф ничего не сказал, лишь слегка приподнял брови, как бы давая понять, что судят гнома и решение придется выносить самим гномам. Гномий король скрипнул зубами и, ничего не говоря, злобно посмотрел на своего судью.

Короля Торбина и без этого жалкого эпизода переполняла злоба на капитана Асбьерна и весь сегодняшний суд. Была бы его воля, злосчастного капитана удавили бы втихомолку в сырых темных подземельях и закопали бы там же, не вынося гномий позор на всеобщее обозрение. Но остроухие союзники требовали открытого большого суда, и требование их было законно. Возможно, в другое время король Торбин и пренебрег бы их мнением, но обстановка осложнилась, разбитые, казалось бы, люди снова подняли голову. Глинглокскую корону надел новый король, не чета прежнему, тайные переговоры со знатными глинглокскими министрами были прерваны, а сами министры схвачены и казнены. Война вступала в новую фазу, и не следовало ссориться перед завершающим ударом.