Путь безнадежного - Страница 16

Гарт помрачнел:

– Я – другое дело. Я сам по себе, пока меня не трогают, и я никого не трону. А ты себя-то защитить не сможешь, драться не умеешь, авторитетом среди воров не располагаешь, как ты Дайлина защищать собрался? – Гарт посмотрел ему прямо в глаза тяжелым взглядом, но Рустам глаз не отвел.

– Знаешь что, Гарт, а ты прав. И скорее всего, завтра я сдохну, потому что драться я действительно не умею. Но видишь, в чем дело. Я, не умеющий драться новичок, вступился за мальчишку, которого мордуют воры и убийцы. А ты, здоровенный мужик, которого в казарме даже капралы боятся, предпочитаешь смотреть на все со стороны. Так что если считаешь, что я с тобой за ужин уже рассчитался, то пойду, наверное, не буду тебе мешать. Тебе отдохнуть надо, силы тебе еще пригодятся. Ведь ты собрался жить вечно, – не удержался Рустам напоследок от шпильки и ушел в казарму. А Гарт еще долго сидел перед костром, задумчиво глядя на огонь.

– Подъем! Подъем! Вставайте, чернозадые, быстро одеваться и выходи строиться!

Утро началось с криков капралов, ходивших по казарме и оглаживающих нерадивых своими палками. Рустам успел вскочить до того, как Кнут успел дойти до его нар. Десяток уже был на ногах, солдаты одевались и выходили. Дайлин был уже одет, но не выходил, ждал Рустама. Рустам быстро оделся, и они вместе вышли из казармы. Перед казармой солдаты построились в неровные три шеренги.

– Наше место в первой шеренге, – шепнул ему Дайлин.

Они заняли место в левом конце шеренги, с правой стороны вытянулся капрал Кнут, Гарт стоял рядом с ним. Когда подошел сержант Смарт, солдаты уже изобразили некое подобие строя. Он презрительно оглядел солдат:

– Ну что, ублюдки, наступает новый трудовой день. По вашим пропитым рожам я вижу полную готовность потрудиться во славу короля. Итак, первый и второй десятки на лесопилку, третий десяток поступает на три дня в распоряжение барона Карвальо. Капралы, задача ясна?

Услышав положительный ответ капралов, сержант удовлетворенно кивнул:

– Пелет, за мной, остальные завтракать – и на работу.

Пелет, густо заросший солдат из второго десятка, смертельно побледнев, пошел за сержантом. Этот нагловатый солдат явно с криминальным прошлым сейчас шел за сержантом, растеряв весь свой гонор, и то и дело оглядывался на товарищей взглядом затравленного зверя.

– Ну все, конец бородатому, – негромко произнес Кабан, стоявший в строю возле Рустама.

Рустам вопросительно посмотрел на Дайлина, и тот пояснил:

– Кого сержант вот так уводит из строя, тот, если повезет, попадет к целителю, а если не повезет, то сразу на кладбище.

Рустам одобряюще похлопал Дайлина по плечу и, бросив еще один задумчивый взгляд вслед обреченному Пелету, пошел на завтрак.

Завтрак состоял из того же грубого черного хлеба и небольшого куска козьего сыра. Делил завтрак среди десятка, так же как и вчера ужин, Брин. Лучше сразу все решить, решил Рустам и придержал Дайлина за плечо:

– Слушай, я вчера на улице ложку потерял. Может, сходишь поищешь? Я здесь пока плохо ориентируюсь, – со смущением пожал он плечами. – А я пока возьму у Брина наш завтрак.

– Конечно, – пожал в ответ плечами Дайлин и вышел из казармы.

Рустам несколько раз глубоко вздохнул для храбрости и подошел к столу. Брин нарезал хлеб и грубый сыр. Увидев Рустама, он молча подвинул ему небольшой кусок хлеба, сыра на нем не было вовсе.

– Я возьму завтрак за Дайлина, – сказал Рустам, не прикасаясь к своему хлебу.

Брин недоуменно поднял на него глаза:

– Для кого?

– Для Дайлина, – повторил Рустам.

– Это для Куска, что ли? – Увидев по глазам Рустама, что он угадал, Брин рассмеялся. – «Для Дайлина», – передразнил он. – Ну ты, Кишка, даешь, развеселил. На, держи.

Он подвинул к нему второй кусок хлеба, такой же, как у Рустама. У самого Брина и его дружков куски были раза в два побольше, и каждому Брин положил по небольшому куску сыра.

– Этого мало. – Рустам постарался, чтобы голос его не дрожал.

– Чего-о? – Брин угрожающе приподнялся над столом, опираясь в него мускулистыми руками. – Борзеешь, овца? Жри, что дают, и не вякай.

– Свой хлеб я съем. А вот Дайлину надо бы еще хлебушка добавить, да и сыр ему не помешал бы, совсем парень исхудал. – Рустам говорил спокойно, делая вид, что не замечает угрозы.

– Да ты, Кишка, после вчерашнего совсем осмелел. Только не все такие добрые, как Гарт, одним синяком не отделаешься.

Брин уже полностью выпрямился и стоял, демонстративно разминая руки. Услышав, что происходит, его дружки окружили новичка со всех сторон. Хотя лица их и выглядели угрожающими, чувствовалось, что они не воспринимают Рустама как серьезную угрозу.

– Ладно, паря, даю тебе как новичку последний шанс, бери ваши с Куском порции и проваливай. – Брин сжал правую руку в кулак, громко хрустнув при этом суставами.

Предательский голос в душе шепнул: уходи, уходи, пока не поздно, дурила. А губы сами произнесли:

– Его зовут не Кусок.

– Да-а, и как же его зовут? – издевательским голосом спросил Брин. Он не торопился с расправой, справедливо полагая, что у Рустама нет ни малейшего шанса, и растягивая удовольствие.

– Дайлин, меня зовут Дайлин.

Рустам мысленно застонал. Его план давал трещину, Дайлин заглянул в казарму и, увидев, что происходит, встал рядом с ним.

– Уходи, я разберусь сам, – сказал Рустам краешком рта.

– Я с тобой и никуда не уйду, – упрямо мотнул головой Дайлин.

– Конечно, не уйдешь. Живым не уйдешь, – уточнил Брин. – Кишка до вечера доживет, а вот ты, Кусок, свое уже отгулял. Не хрен водиться со всякими бродягами.